ПАНДЕМИЯ, 2020 год.
Шесть работ, объединенных Евгенией Мальцевой в цикл под названием «Пандемия, 2020 год», рассказывают не об эпидемии смертельной болезни. Пандемия – здесь только повод, точка опоры, когда несмотря на проникшую в обыденность смерть, время останавливается, облетает шелуха повседневной жизни, и художник оказывается наедине с неизведанным миром, который рождается внутри него из пустоты.
На светлом абстрактном фоне среди цветовых пятен, теней и легких штрихов проявляются предельно отчетливые образы людей, животных, растений. Главный персонаж – собака. Детально прорисованная, почти живая, она словно протиснулась в условную плоскость картины откуда-то извне («Отражение»). Подчеркнутая физиология – мышцы, сухожилия, шерсть, когти, зубы. Лапы измазаны краской, рядом с ухом повис парящий в воздухе крест. Вместо задних лап прорастают человеческие ноги...
В каждой картине – два измерения, две ипостаси, в каждой есть темная и светлая сторона: следствие использования флюоресцентной гуаши. Свет выключается, и словно эхо, долетающее из заполненных пациентами больниц, возникает темнота, подсвеченная ультрафиолетом. Стираются очертания, исчезают детали, становится заметен скрытый при свете контраст – контраст между синим свечением мертвой краски и наполненным кровью живым собачьим языком.
Всё пропитано двойственностью, наполнено отражениями. Условное и конкретное, мертвое и живое, человеческое и животное проникают друг в друга, сливаясь в бесконечный круговорот. Человек отражается в собаке, собака очеловечивается, заражается «культурой», превращаясь в божественного спасителя, нисходящего к человеку из своего собачьего рая – блаженного неведения, в котором время, смерть и угасание являются лишь мнимой, навязанной кем-то величиной («Благодать»).
Но человек спит и не в силах принять то, что пытается передать ему собака. Его сны обращены в прошлое и будущее, он знает, что смертен, что жизнь – бесконечная драма, которая втягивает в себя всё, что дорого ему. Наступает кульминация. Появляется перспектива, возникает динамика, напряжение, скорость, ритм. Картина под названием «Цель» даже стилистически отличается от предыдущих работ. Добрая, исполненная покоем собака окончательно проваливается в пространство мифа, обернувшись трехголовым Цербером, который охраняет границу между мирами. Человек раздваивается, становится условным, наполовину мертвым, наполовину живым. Античный сюжет переворачивается – Цербер не впускает человека в мир мертвых, сращивается с человеческим телом, вбирая в себя смерть и темноту...И вот перед нами уже мертвая собака, и рядом с ней – живая, наполненная силой и энергией человеческая нога. Стена забрызгана синей светящейся краской, напоминающей подсвеченную ультрафиолетом кровь. Того же цвета и зубы собаки, принявшей на себя человеческую смерть («Цербер»).
Финальная работа цикла называется «Стыд», и в отличие от других холстов «Пандемии» здесь отсутствует вторая, созданная с помощью флюоресцентной гуаши сторона. Высвечивающий контрасты мрак помещен внутрь картины. Светлый фон разрывается, образуя черный геометрический провал в глубине. Две мужские фигуры идут в противоположные стороны друг от друга. Та, что уходит в темноту, более условная, полустертая, лишенная деталей. Другая, повернувшаяся к зрителю лицом, максимально фактурная, напряженная, живая. Лицо искажено гримасой, в которой с предельной экспрессией сталкиваются отвращение, стыд и безумный страх. На первом плане – всё та же собака. Лежа на спине, она призывно раздвинула лапы, демонстрируя гениталии – источник наслаждения, источник жизни. Постыдная откровенность природы, которая живет внутри каждого из нас. Беззащитно расслабленная, полная наслаждения поза собаки контрастирует с уходящей в темноту фигурой и напряженным телом мужчины, который бьется в конвульсиях, убегая от черной дыры. Часть ноги погружена в черноту или даже съедена чернотой, которая засасывает его, несмотря на попытку побега...
Треугольная композиция, в которой заперт человек – природа, смерть и неизменное стремление сбежать от смерти. И ничего столь более явно не передает его положение, как искусство, которое, не только позволяет увидеть себя в другом, придуманном кем-то мире, но и само по себе является странным существованием человеческого духа «на той стороне»....
Белая, знакомая с детства поверхность пустого холста искажается, идет волнами, впуская в себя фигуры животных, растений, людей. Мертвое становится отражением живого, и удивительное животное, приручённая тысячелетия назад собака, глядит на нас с картин Евгении Мальцевой своими разумными глазами, превращаясь в чудесное зеркало, в которое смотрит человек, пытаясь найти себя...
Искусствоведы Ирина и Вадим Брекоткины, Ижевск, 2023 год.
